06.04.2006 | Виньетки

На Моховой

Внешность моего приятеля не обманула Агола

Это было, скорее всего, весной 1955 года, в конце первого курса. В перерыве между занятиями мы с приятелем любили сидеть в университетском скверике. За спиной была Моховая, слева  вход на филфак и журналистику, прямо арка, ведущая в столовую, над ней вход в читалку. На первом курсе — потому, что явно в самой ранней и глупой молодости; не первой осенью (1954 г.) — потому, что мы были уже достаточно знакомы; весной, а не зимой — потому что было тепло и можно сидеть на скамейке.

Скверик населяли в основном студенты, но заходили и посторонние, так или иначе тяготевшие к Университету, — старые выпускники в поисках юных невест (одна моя сокурсница встретила своего на редкость занудного мужа именно там, они так и живут вместе уже полвека), исключенные или бросившие по иным причинам и, наоборот, только еще мечтающие о поступлении.

Иногда там появлялся напряженного еврейского вида человек лет двадцати пяти, с резкими чертами лица и пронзительным взглядом. Он почему-то выделил меня, однажды представился: «Володя Агол!», и несколько раз с места в карьер заводил разговор, поражая упоминанием о неизвестных мне людях, книгах и проблемах (кажется, от него я впервые услышал о Фрейде). Он с гордостью нес терновый венец отщепенца, изгоя, прото-диссидента, жертвы антисемитизма. В дальнейшем я никогда его не встречал, а недавние расспросы знакомых и поиски по интернету ничего не дали.

Он держался особняком, заговаривал только со мной и, если я был с приятелем, к нам не подходил. Возможно, во мне он чуял родственную еврейскую душу, у приятеля же на лице было написано все исключительно русское. Тот отвечал взаимностью, и когда видел меня в его обществе, тоже не подсаживался.

Внешность моего приятеля не обманула Агола и в том, в чем обманывала многих. Обычно в нем видели Пьера Безухова, хотя на самом деле он оригинальнее, сознательнее, глубже, но и запутаннее, мрачнее, ядовитее. Тут, однако, нашла коса на камень — мрачностью они могли поспорить друг с другом и с кем угодно.

Как-то я сидел с моим новым знакомцем. Издали мой приятель не заметил его и направился было ко мне, но в последнюю минуту понял свою ошибку и глядя в сторону, руки за спину, прошел мимо.

- Вот идет человек, который подавляет свои желания, — сказал Агол.

Это было верно в буквальном смысле — приятель хотел подойти ко мне, а вынужден был сделать вид, что и не думал. Но, как я понял, с тех пор по-новому вглядевшись в его лицо, то есть, позволив себе довериться давно подавленному первому впечатлению, это было верно и вообще.

Тогда я не знал (и узнал лишь много лет спустя, из чьих-то воспоминаний), что в кругах завсегдатаев наш скверик любовно именовался психодромом.




***